«Вчера я умер. А сегодня родился заново. Всю свою жизнь я не осознавал и не видел смысла в ней, а сегодня обрел, то, что было так близко, но я не мог до него дотянуться. Почему я вновь жив? Я понял, для чего нужна жизнь. Я давно мечтал умереть, а теперь понимаю, как она, Божий дар, подаренный человеку коротка. Все свои сорок девять лет я не понимал всего того, что понял сегодня. Я ничего не добился. Мне ничего не было нужно, кроме работы. Но почему она была так важна для меня? Ведь есть вещи и посерьезнее. Например, Катенька. В свои двадцать пять она уже многого достигла, чего я не смог за всю жизнь. Но теперь я понял, я буду жить ради нее…»
Катя захлопнула книгу. Из ее ярко-голубых глаз брызнули слезы. Она не могла читать дальше, это была невыносимая боль для ее сердца. Тихо всхлипывая, она все-таки нашла в себе силы раскрыть эту книжку и продолжить чтение, хоть это для нее было очень трудно.
«Она – смысл всей моей жизни. Я ее вырастил, дал образование, в то время как ее отец совершенно не занимался ее воспитанием. Но я не сердит на него. Какая разница кто ведущий, а кто ведомый? Ведь главное лишь то, что Катя выросла такой, какая она есть сейчас. И это самое счастье, тот самый смысл, который я искал!»
Запись на 23 августа была окончена. Катерина, продолжая корчиться от сильной боли и вины, терзающей ее неокрепшее молодое сердце, рукой вытирала слезы. Она не плакала. Просто они текли ручьем, и она не могла их остановить. Ее покинул ее самый близкий человек. Нет, это не мать, не отец, это всего лишь дядя, который с ее самого глубокого детства был назначен ее опекуном. Она вновь раскрыла тонкую книжонку в твердом переплете и, перелистав несколько страниц начала читать.
«Сегодня я обсуждал с Марининым слияние наших компаний. Мы решили не спешить с этим делом, а точнее, я решил. Порой, мне кажется, что он поскорее хочет соединиться с “Delta Creative”. Я конечно, понимаю, что дело стоящее, но вроде бы он хочет извлечь из этого какую-то особенную, невидимую для меня выгоду. Надо быть с ним поосторожнее…»
«Конечно, он хочет вывести тебя из дел! Он хочет произвести слияние и сместить тебя с должности!» - с ненавистью подумала Катя, вспоминая их первую встречу с господином Марининым. Тогда он показался ей особо коварным типом. Она сменяла страницу за страницей, решив, что в делах компании она разберется потом.
«Сегодня я виделся с Катюшей. Боже, я ее так люблю! Я рад, что она такая. Но теперь мы почти не видимся из-за этого слияния с «Flash Art». Как глупо, мы работаем в одном агентстве и за все время сказали друг другу несколько слов. Наверное, в этом виноват я. Я слишком загружал ее работой. »
Катя снова заплакала. Она понимала, что в том, что они практически не виделись с дядей, виновата она. Ее поставили во главе тендера по раскрутке новой коллекции "Beauty Collection" и она носилась с новыми идеями, как с писаной торбой. Она отложила дневник и закрыла лицо руками, стараясь не видеть всего того кошмара, происходящего с ней. Горячие слезы залили открытый ежедневник ее дядюшки, отчего чернила слегка расплылись. Она с неописуемой любовью дочери к отцу взяла его и прижала к груди. В ничем не нарушаемой тишине  она слышала свое сердцебиение. Катя протерла глаза платком и продолжила читать. Была уже последняя страница всех записей. 8 сентября…
«Да, я решил. Сегодня мы официально объявим о слиянии на званом ужине в доме Марининых. Мне все еще кажется, что мы поторопились… Но ничего, думаю все будет хорошо…»
Тут запись резко оборвалась. Наверное, к Николаю Викторовичу пришел посетитель. Катя вновь залилась рыданиями. Ведь после этого ужина президента “Delta Creative” нашли мертвым. «Прости меня, дядя Коля… Главный виновник во всем этом – только я. Но я не хотела этого! Прости меня, прости… »
- Прости, прости… - тихо прошептала Катя и дрожащими руками положила ежедневник покойного в ящик резного письменного стола. Она откинулась в кресле. По щекам все еще текли слезы, а ее дыхание было порывистым. Она огляделась. В кабинете все осталось, как прежде. Будто бы сейчас сюда войдет добродушный лысеющий мужичок с румяным лицом и начнет с упоением рассказывать о том, что произошло сегодня у него на работе. Но этого не произошло… Сейчас тот самый мужичок лежит в церкви в дубовом гробу, а его оплакивают все его родные. Кроме нее… Катя не смогла прийти на панихиду, как бы ей не хотелось попрощаться с ним. Вместо этого ей сейчас пришлось сидеть в его кабинете и подбирать коды для сейфа. Хотя ей это не было нужно, ведь она его давно знала, так как они с дядей Колей доверяли друг другу все тайны. Просто ей не хотелось расставаться с прошлым, и она утешалась своими посиделками в его кабинете. «Как глупо, просить меня подобрать код к его сейфу только для того, чтобы найти его завещание. Корыстные псы! Им ничего не нужно от него, кроме денег и наследства!» - возмущенно подумала Катя и резко встала. Она подошла к окну и выглянула на улицу, где работал садовник. Солнце уже входило в зенит и его лучи, преломляясь, падали на стол, освещая бумаги, которые в творческом беспорядке были раскиданы по полированной поверхности стола. «Дядя Коля любил беспорядок... Он говорил, что он помогает ему защититься от проблем и спрятаться от этого мира…» Катерина любила слушать долгие философские рассказы дяди. Они помогали ей успокоиться, когда была раздражена или зла, отдохнуть, когда была уставшая. Но она не предавала им особого значения, для нее это было все в порядке вещей. Но сейчас, когда Николая не стало, она была готова слушать их вечно, лишь бы вернуть его. Она уже не плакала. Она развернулась и подошла к картине с пейзажем заката. Она тоже напомнила  Кате об умершем. «Он подходил к этой картине и часами смотрел на нее. Будто бы пытаясь открыть в ней тайные глубины.» Девушка тряхнула головой, будто бы пытаясь отогнать лишние, тревожащие ее мысли. Она подняла картину, и перед ее взором оказался сейф. Покрутив несколько раз в разные стороны, он открылся. В нем всегда было много ценных вещей. Но сейчас всего лишь несколько листков бумаги. «Наверное, он убрал отсюда все вещи, словно чувствуя приближающуюся смерть…» Катя взяла их. В начале написанного от руки листка было крупно выведено аккуратным почерком Николая Викторовича «Завещание». У его племянницы вновь начали наворачиваться слезы на глазах, но она сдержалась.
«Дорогие мои Саша, Лида и Катенька!..» - было написано в обращении. Сначала завещавший обращался к своим близким родственникам – брату, его жене и племяннице, ведь своих детей у него не было. Катя перечитала приветствие  несколько раз, а дальше в отличие от ее близких читать не хотелось. Она положила листки в папку, а папку в сумку и вышла из комнаты, последний раз окинув ее жалобным взглядом.
Катя направилась к выходу, минуя коридоры вымощенные мрамором. Последний раз, взглянув на себя в зеркало, она увидела, что глаза ее опухшие и красные от слез, но повезло, что тушь была водостойкая и не размазалась. Одета она была во все черное, что тоже напоминало ей о трауре. Ведь сегодня вся Москва оплакивала акулу российского рекламного бизнеса. Но для Кати он был лишь дядей Колей. Что это: много или мало? Знала лишь она одна. Она вышла из дома в сад. Там тоже было все, как раньше. Аккуратно остриженные кусты, клумбы, пестревшие яркими цветами… «Все так же. Но его только нет…» Она подошла к своей машине и, открыв ее двери, села в салон. Она уже была готова завести машину, как почувствовала вибрацию в сумке и через секунду услышала звонок. Катерина достала телефон и нажала «ответ».
- Алло? – мертвым голосом произнесла она.
- Катя, что ты так долго? Приезжай скорее, церемония вот-вот начнется! – послышался из трубки голос ее отца. Ему не хотелось говорить слово «похороны» поэтому, он заменил его «церемонией».
- Да, я уже еду… - без особого энтузиазма ответила девушка.
- Давай скорее! – подгонял ее отец, - Стой, ты нашла завещание?
«Какой ужас! Им ничего не нужно от него, кроме наследства! Противно…» - Да, не беспокойся, папа, оно со мной… - чуть дрогнувшим голосом сказала в трубку она и, попрощавшись, небрежно сунула телефон в сумку.
Звук заводящегося в миг мотора разнесся по округе. Катя завела машину и уехала на похороны своего самого близкого человека на Земле, которого не стало.